(Продолжение. Начало здесь)
Глава 60
В это утро посередине рабочей недели, майор Виктор Орлов, пребывавший в гнусном настроении, сидел в кабинете и перебирал бумаги, поступившие только что. Он думал, что вот уже почти две недели прошло с той памятной истории в ресторане «Прибой», когда проверка кейса Алексея Разина обернулась битьем посуды, поломанной мебелью, скандалом и мордобоем.
Два оперативника госбезопасности, задействованных в операции, были доставлены в больницу с травмами средней степени тяжести, - но это полбеды. Главное, что мероприятие кончилось полным пшиком: в кейсе Разина не оказалось ничего заслуживающего внимания. Два старых журнала «Тайм» и «Ньюзуик», купленные за границей, две шариковые ручки фирмы «пилот», книга «Загадка сокровищ династии Романовых» на английском языке, издание 1932-го года, куплена в букинистическом магазине за восемь долларов, пластиковая папка с листами писчей бумаги, всего шестнадцать чистых листов. И еще несколько бесполезных мелочей.
Вины Орлова в этой неудаче, разумеется, нет. Может быть, ему повезет в другой раз, но темная горечь на дне души осталась, она не рассасывалась, портила кровь. Будто неделю назад Орлова выставили на посмешище перед оперативниками и начальством, и он до сих пор спиной чувствует усмешки и косые взгляды.
Орлов выпил чаю и перечитал бумагу из ресторана «Прибой». Ущерб, нанесенный заведению, его директор, метрдотель и представители треста ресторанов и столовых оценили в весьма значительную сумму и подготовили опись утраченного имущества для Главного управление внутренних дел Москвы. Теперь милиционеры, как положено по закону, отправят материалы в суд. А там уж, можно не сомневаться, с сотрудника первого главного управления КГБ Алексея Разина, устроившего это безобразие, - выдерут все, до последней копейки и штраф приплюсуют. Копия акта о нанесении ущерба отправлена по месту работы ответчика, еще одна копия легла на стол Орлова.
Он встал, прошелся по кабинету и подумал, что директор «Прибоя» и компания понаписали много лишнего. Например, неизвестно откуда появилось разбитое зеркало в человеческий рост в полированной деревянной раме, которое оценили в триста семь рублей, плюс к тому два поломанных обеденных стола, четыре стула, - все новые, - и несметное множество разбитых тарелок, графинов и бокалов. В итоге две тысячи двести рублей с копейками. Орлов хмыкнул и придвинул ближе телефон.
Разин оказался на месте, его бодрый голос покрывал телефонные помехи.
- А, это вы, - Разин узнал собеседника, когда тот еще не назвал себя. - Какие-то новости? И, наверняка, не очень добрые?
- Вы прямо в точку, - улыбнулся Орлов. - Работа такая. Приносить людям не только благие вести. Но, сначала о главном. Хотел узнать, как здоровье?
- Спасибо. Ну, все как на собаке. Разговора не стоит.
- Тогда поздравляю. Теперь о грустном. Слушайте, я обещал как-то помочь, то есть замять эту историю. Но к нам в управление пришла бумажка… Акт комиссии треста ресторанов и столовых об ущербе, который вы, якобы, нанесли этому кабаку, ну, как там его… Короче, с вас две тысячи двести рублей плюс копейки. Я сам огорчился.
- Х-м-м-м… звучит пугающе. Какая-то астрономия. Черт знает что…
- Конечные цифры озвучат в суде. А что решит суд, догадаться нетрудно. Мне кажется, то есть знаю по опыту, что судья накинет приличный штраф. Ну, и плюс судебные издержки. Так что, общая сумма будет выше. Хорошо хоть о лишении свободы или об исправительных работах речи быть не может. Суд всегда учитывает личность ответчика. Поэтому не все так плохо.
- У меня повестка в милицию на следующий понедельник. К дознавателю Людмиле Харитоновой. Наверное, какая-нибудь девчушка. Выпускница средней школы милиции. С опытом работы два-три месяца. Может быть, она знает, почему, я, то есть пострадавшая сторона, должен оплачивать посуду и их чертову сломанную мебель. Меня избили. Испортили дорогой костюм, сломали кейс, тоже не дешевый. А теперь хотят судить. Что ж, раз такое дело, придется нанять адвоката. А милиция пусть ищет зачинщика потасовки.
- Я вам сочувствую. Сам попадал в неприятные истории. Главное, чтобы начальство, наше начальство, а не милицейское, не очень сердилось. Может быть, вам стоит переговорить с кем-то из руководства. Прямо сегодня, не откладывая.
- Да, возможно, вы правы, - процедил сквозь зубы Разин. - Черт, не хочется писать объясниловки и таскаться по судам. Жалко времени и вообще…
- Давайте сделаем так. Я завтра заскочу в ресторан, чтобы уточнить расходы, слишком уж они задирают. А потом заеду в то самое отделение милиции, поговорю с начальством. Может быть, получится все решить без суда, административными мерами. Ну, скажем, милиция выпишет штраф. Реальный, не астрономический, - и на том остановка.
Он подумал, что надо поговорить с директором кабака Суворовым, чтобы уменьшил свои претензии. Между прочим, госбезопасность может взять Суворова двумя пальцами за шкирку, а потом, с помощью милиции и ОБХСС, устроит ревизию в кабаке, вскроет хищения, отправит этого хмыря далеко за полярный круг или в северный Казахстан на строительство объектов химической промышленности, где Суворов, изнеженный московской жизнью, быстро дойдет от тяжелой работы.
- Что ж, буду очень благодарен, если поможете, - сказал Разин.
- Мы ведь коллеги… Дам один совет. Сейчас главное, - не искать новых приключений. И начать сбор денег, они могут пригодиться. Не унывайте, Алексей. Я еще позвоню с хорошими известиями.
Орлов попрощался и положил трубку. В дверь постучали, появился курьер, сорокалетний недотепа, у которого всегда в запасе была смешная история. Он бросил на стол запечатанный конверт и рассказал анекдот, политический, и увидел, что Орлов даже не улыбнулся. Курьер хотел уйти, но Орлов остановил его:
- Слушай, Валера, если еще раз я услышу от тебя такую гадость, - жди беды. Посажу, не взирая на твои выдающиеся заслуги. Понял?
- А чего вам не понравилось? Политики много?
- Юмора мало. Теперь ступай с богом. И вот еще: фамилии Брежнев, Устинов и Андропов из своего лексикона исключи навсегда.
В конверте оказался акт экспертизы, которую Орлов назначил неделю назад, в тот самый вечер, когда в его распоряжение попал кейс Разина. По поводу двух найденных в кейсе машинописных страниц был обозначен вопрос к экспертам, а именно: какие предложения и отдельные слова использованы в оригинале текста, для которого пустые страницы служили подложкой? Экспертиза пришла к выводу, что каждая пустая страница была использована не менее двух раз, поэтому структура бумаги повреждена шрифтом машинки. Способность сохранять оттиски машинописного шрифта утрачены. Поэтому текст в полном или частичном объеме не подлежит восстановлению.
Однако в результате исследования несколько фраз и отдельные слова были определены. Эти слова и выражения напечатали столбиком. Самым длинным оказался такой кусочек предложения: «ювелирные изделия, поступившие на реализацию в магазин». Также в оригинале текста встречалось словосочетание «заниженная цена», «произведения искусства», «ювелирные изделия» и «золотые монеты». Дальше шли отдельные слова: камни, разбазаривание, иконы, оптовые, согласен, монетами.
Очевидно, что там, в кабинете директора ресторана, когда они копались с кейсом, произошла ошибка. Он вспомнил момент, когда выглянул в коридор, поманил к себе директора и попросил принести чистой бумаги. Спустя минуту, в руках оказалась стопка конторской бумаги стандартного формата.
Слюнявя палец, Орлов отсчитал шестнадцать листов, передал их эксперту Седову и отвернулся. Наверное, в тот момент Седов, по рассеянности, не заметил бумагу из пластиковой папки. В конечном итоге, на исследование попали директорские страницы, в которых полно слов из лексикона торгового работника, а не разведчика. Но откуда тогда «иконы», «разбазаривание», «произведения искусства»? Все-таки ресторан «Прибой» ‒ не антикварный магазин, ювелирными изделиями там не торгуют.
Может быть, та дамочка с красными заплаканными глазами сочиняла анонимку на своего начальника, обвиняла его во всех грехах, в том числе, в воровстве и разбазаривании государственных денег. А иконы и ювелирные изделия собирают многие работники торговли. Та женщина в анонимке могла написать, что у себя в квартире директор хранит иконы и ювелирные ценности. Да, теперь все расставлено по местам. У бедняги Суворова есть враги, и они не дремлют. Еще вопросы? - спросил себя Орлов. И себе же ответил: вопросы остались.
* * *
Он упал в кресло, неторопливо раскрыл свежий номер «Советской России» и прочитал заметку об успехах животноводов Чечено-Ингушетии, увеличивших на отгонных зимних пастбищах поголовье баранов, и еще об инициативе заводских инженеров из Минска, внедривших паспорта качества на детские коляски. Он скомкал газету, бросил ее в урну, снял трубку телефона спецсвязи и набрал номер полковника Ивана Андреевича Колодного.
Орлов поздоровался и сказал, что готова экспертиза по поводу той самой бумаги, изъятой в «Прибое» из кейса Разина.
- Я уже все получил и прочитал, - ответил Колодный.
- Тем лучше. Нам надо встретиться. Иван Андреевич, давайте сегодня в полдень или чуть позже? Например, в квартире на улице Горького, у метро Пушкинская. Там тихо и днем никого нет.
- Все так срочно?
- Весь разговор на полчаса. Обещаю хороший кофе.
- Боже мой, откуда в наши времена хороший кофе?
- Такие тайны я не выдаю, - улыбнулся Орлов. - Даже друзьям.
- Тогда диктуй адрес.
- Улица Горького, серый дом наискосок от Елисеевского гастронома...
(продолжение следует)
Свежие комментарии