Стёпа Разин проснулся от пронзительного писка. Он попытался открыть глаза, но не смог. Попробовал ещё разок. Правое веко чуть-чуть приподнялось, и в образовавшуюся узенькую щель ударил луч красного света. Он быстро закрыл глаз. «Где я?» - возник первый вопрос в наполненной шипящим шумом голове. «Кто я?
» - медленно проплыло от левого уха до правого и обратно. Он не мог ничего вспомнить. Стёпа попытался подвигать конечности, но тело не слушалось.Дверь открылась, и в помещение вошли двое.
- Степан Тимофеевич! Вы меня слышите? Если да, то дайте мне знать! – сказал взволнованный женский голос.
- Аллочка, ну как он может это сделать! Глаза опухли, руки, ноги – в гипсе, – ответил ей мужской голос. – Даже если захотел, не смог бы пошевелиться. Но приборы обнадёживают. Показывают, что скоро он придёт в себя. Такую бучу отчебучил на своей свадьбе! Замутить разборку местной братвы с «дагами» при участии ОМОНа не всякий сможет!
Стёпа слушал, пытаясь понять, о чём шла речь
- Илья Евсеевич, откуда вы всё это знаете? – удивилась женщина.
- Его начальник – мой старый знакомый и пациент. Ему посчастливилось побывать на свадьбе и стать свидетелем этого действа. Принадлежащая моему приятелю компания недавно получила очень важный и крупный государственный подряд, и от нашего Степана Тимофеевича во многом, если не во всём, зависит своевременное выполнение заказа. Господин Разин, хоть и выглядит как пацан, очень серьёзный айтишник. Поэтому мой приятель так волнуется и звонит по нескольку раз в день, справляясь о его здоровье.
Доктор хотел ещё что-то добавить, но его прервали частые гудки пейджера Аллы.
- Ничего, мы тебя поставим на ноги! — сказал доктор, когда медсестра вышла из палаты, отвечая на вызов другого больного. – Я знаю, что ты меня слышишь. Но если не хочешь разговаривать, молчи. Мы тебя подержим здесь ещё несколько дней и убережём на какое-то время твою травмированную психику от расспросов следователей, извинений омоновского командира, слёз жены и семейных разборок. А потом переведём в отдельную палату «Люкс». Не волнуйся, все расходы твоя фирма возьмёт на себя. Обещали! Отдыхай!
Врач ткнул несколько раз иглой в разные части тела Разина и не спеша покинул палату. Стёпка лежал и анализировал услышанное. Теперь он знает, что зовут его Степан Тимофеевич Разин, что он крутой айтишник, который попал в заварушку на своей собственной свадьбе… «А эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала…» забУхало в его голове, и перед глазами в разные стороны поплыли круги. «Потом поймали жениха и долго били… потом дрались не по злобе и всё хорошее в себе доистребили…»
«Так это же Высоцкий! Любимец деда!» Стёпка обрадовался, что память постепенно стала к нему возвращаться. Он хотел было закричать, позвать врача и поделиться радостью, но вместо крика услышал мычание. Он не мог открыть рта. Видимо, нижняя челюсть выскочила из салазок. «Если такое произойдёт, – учил дед, – нужно вставить лезвие ножа между зубами и осторожно разжимать челюсти, либо ударить по салазкам».
* *. *
Когда Стёпка ходил в детский сад, он гордился тем, что у некоторых ребят не было дедушек вообще, а у него их было сразу три. Отец мамы – дедушка Саша, деда Сеня – отчим отца и просто дед. Но дед непростой. Был он из бывших спортсменов-сидельцев. Вернулся на волю «смотрящим» по району с «погонялом» «сверчок», которое получил за то, что обладал уникальной способностью неожиданно появляться и столь же неожиданно исчезать. Но «на районе» его знали как «Мистера Адидас» из-за пристрастия к этому немецкому бренду. Даже бандана на голове, которой он прикрывал лысину в летние солнечные дни, имела фирменное бело-голубое трёхполосье.
Дед был небольшого роста, плешивый, с глубоко и близко посаженными глазами, сломанным носом, который постоянно поправлял большим пальцем правой руки. Над левым глазом вместо брови был широкий розовый шрам. С его лица никогда не сходила недобрая ухмылочка, хотя он не был особо злым человеком. Просто он был обидчив и злопамятен на несправедливость или «кидалово». В молодости дед был боксером в полусредней весовой категории и подавал большие надежды. Входил в сборную страны и участвовал в международных соревнованиях. Особенное ему нравились выставочные турне по Америке. Вернувшись, он с удовольствием рассказывал об увиденном за океаном.
Но его спортивная карьера оборвалась драматично. Во время прослушивания очередной порции мудростей жизни, которыми с ним обильно делилась тёща, он стукнул женщину по лбу. Та, падая, ударилась затылком об угол комода и скончалась. «Хотел чуток приглушить звук, но маненько переборщил», – извинялся он перед судьёй. Всю оставшуюся жизнь он не расставался с присказкой: «Жениться надо только на сироте!»
Естественно, жена оставила его и вышла замуж за своего одноклассника Семёна Шпилькинда, гобоиста из государственного симфонического оркестра, который не стал усыновлять отца Стёпы, а просто сменил свою фамилию на Разин. Дед не докучал своим вниманием бывшему семейству, но за внуком приглядывал и опекал издалека.
Однажды у ограды детского сада он столкнулся с директрисой и поинтересовался, как дела у внучка. Директриса радостно сообщила, что мальчик хороший и обладает явными математическими способностями:
- Вы представляете, психолог недавно объяснил ему принципы игры в шахматы, и малыш теперь обыгрывает его. А он ведь разрядник! Психолог говорит, что Стёпа будет великим гроссмейстером!
- Так он же не яврей! – искренне удивился дед.
- Бывает и такое, – успокоила его женщина. – Осенью, когда Стёпа пойдёт в школу, его нужно определить в математический класс в нашем Центре образования.
Первоначально дед не поверил в услышанное и даже заподозрил бывшую жену, а заодно и невестку, в измене. Но проведя тайно генетический тест, успокоился. У него появилась вторая присказка: «Дед – спортсмен-рецидивист, внук – математик-шахматист».
Полученная информация навела его на мысль покопаться в прошлом и выяснить, в кого же Стёпа такой умный. Но проблема состояла в том, что дед плохо читал, отчего не любил чтение. И скорее всего он быстро забросил бы эту идею, если бы не библиотекарша, с которой он сошёлся. Тихая и некрасивая, но образованная и смышлёная женщина предложила воссоздать генеалогическое древо Разиных, и выяснить, не является ли дед донским казаком и прямым потомком защитника угнетённых народных масс XVII века. Она сообразила, что исторические параллели помогут ему воспринимать себя не как простого уголовника, а как потомственного бунтаря, вожака, радеющего за народное благо. Она взяла на себя труд копаться в историческом материале и препарировать его в информацию, которую деду приятно было слышать.
За вечерним чайком дед узнавал, что один из его предков в начале Х1Х века преподавал математику в Императорском Николаевском Саратовском университете, что по материнской линии его предками были богатые купцы, деньги которых участвовали в возведении православных храмов в Воронежской губернии. Никто не слышал, чтобы дед был крещёным, но он с тех пор заказал себе большое, красивое деревянное распятие на кожаном шнурке, которое красовалось на его безволосой груди. Он стал осенять себя крестным знамением всякий раз, как приходил мимо какого-либо храма или часовни, рассуждать о духовных скрепах и семейных ценностях. В его лексиконе появились «мОлодцы из ватаги» вместо «пацанов» или «братвы».
Помимо внука он ещё гордился своим торсом и при первой же возможности оголял его для всеобщего обозрения. Как на зоне, его побудка была в 5 часов утра. Он выбегал во двор и около часа делал зарядку с большими нагрузками по придуманной им программе «спецназа». И только сильный мороз мог вынудить его надеть свитшотку.
В те времена, когда в Москве ещё не было прекрасно отлаженной работы такси, а на улицах столицы господствовали «бомбилы», дед организовал таксомоторное обслуживания граждан около станции метро. Сам он никогда не занимался частным извозом, но помочь заработать местному гаражному товариществу считал своей обязанностью. Естественно, не бесплатно. Братва имела долю в этом бизнесе.
Он выгонял свою белоснежную «Волжанку», сохранившуюся с допосадочных времён, ставил её в неположенном месте на границе с автобусной остановкой и начинал полировать оленя на капоте. В солнечные дни он оголялся, прилаживал на кривой нос солнечные очки и, облокотившись на багажник, загорал. Местные гаишники знали его и не трогали. Нуждающиеся в поездке граждане, завидя единственный легковой автомобиль поблизости, спрашивали, не смог бы он подвезти в аэропорт или на вокзал. Он озвучивал тариф, делал знак, и через пару минут пассажира и его багаж забирал кто-то из своих извозчиков. Чужаков не допускал и боролся с ними жёстко. Для этого у него был не только 200-килограммовый удар, но и устрашающее 250-миллиметровое шило-спица, способное проколоть шину, выколоть глаз, ранить или убить человека.
* * *
Ещё во время учёбы в университете Стёпа заинтересовался изучением проблем искусственного интеллекта, а на карманные расходы зарабатывал программированием. Поэтому ни для кого не стало сюрпризом, что после окончания ВУЗа его взяли на работу в очень солидную ИТ-компанию. Его способности и возможности были оценены по достоинству, и в течение года его оклад уже превышал зарплату депутата Государственной думы почти в полтора раза. Он снял себе однокомнатную квартиру поближе к работе и подальше от деда, который стал донимать рассуждениями о семейных ценностях и традициях, необходимости продолжения «великого рода донского атамана» и желании поскорее увидеть правнуков.
У самого Стёпы давно возникла потребность в общении с женщинами, но на поиски сексуальных партнёрш или подруги жизни было жалко времени. Поэтому он создал чат-бот с генеративным искусственным интеллектом, способным рыскать по сайтам знакомств на русском языке, отбирать по установленным параметрам представительниц прекрасного пола, начинать с ними переписку, общаться по видеосвязи, вести интригующие диалоги, ловко уворачиваться от вопросов типа «А любишь ли ты, Стёпа, Достоевского?» ответом «предпочитаю Рэй Курцвейла».
И только получив рекомендации бота, Стёпа вступал в прямой контакт с избранницей.
Убедившись, что программа сработала хорошо, он приглашал девушку на свидание в отцовское кафе «Салун Солонки и Горячего Перца». Дело было не в экономии денег – Стёпка всегда оплачивал свои счета – а в проверке избранницы. Поедет ли она ради встречи с ним в спальный район в кафе с двусмысленным названием? Большинство отказывалось, поскольку рассчитывали на ужин где-нибудь на Патриарших прудах или на тусовку в модном ночном клубе. Но были и такие, которые приезжали на свидание и вовремя. Там их ожидали большой букет голландских роз, бутылка дорогого французского шампанского и вазочка дагестанской чёрной икры.
И все эти девушки заслуживали того, чтобы продолжить с ним романтические отношения вплоть до ЗАГСа, но неожиданно исчезали из поля зрения. Уничтожали свои аккаунты в интернете, меняли номера телефонов. Ему и в голову не могло прийти, что это проделки «хранителя семейных традиций». Как только в цветочный магазин поступал Стёпкин заказ на алые розы, где-то на подступах к кафе дед проводил операцию «фейс-контроль», который, естественно, избранницы не проходили, потому что не отвечали дедовским понятиям «женственности». Затем к операции подключались жутковатой наружности мОлодцы, которые объясняли девам, что нужно сделать, чтобы больше никогда не встречаться с айтишником. В противном случае – «бритвой по фейсам!».
Однажды ради хохмы Стёпка ввёл в программу параметры, которые соответствовали дедовским представлениям об идеальной жене. Прежде всего она должна быть сиротой, готовить борщ с пампушками и солянку, рожать детей до тех пор, пока муж не скажет «баста». Поиск оказался длительным, но успешным, и в жизни Стёпы появилась Ангелина. Она была красивой женщиной, чуть старше его, с доброй улыбкой и грустными глазами. Их роман развивался бурно, но не типично. У них никогда не было свиданий в традиционном смысле, и они никогда ни о чём не договаривались. Он сразу предложил ей переехать к нему, однако она отказалась: «Тогда я тебе скоро надоем, и ты бросишь меня. А я этого не переживу». Но ключ от квартиры всё-таки взяла.
«Ангелочек», как он её назвал, прилетала к нему без звонка и предупреждения. Если не заставала дома, то наводила порядок в квартире и оставляла на столе какую-нибудь «вкусняшку» или подарок – то джинсы, то рубашку, то кожаный портфель для «солидности». Сама же от каких-либо подарков отказывалась. Она могла объявиться в середине ночи, когда он уже спал. Ангелина ничего не спрашивала, не просила, не требовала, не клянчила, не уговаривала и не обижалась. Стёпкины предложения поехать в ресторан или ночной клуб, сходить в театр отклонялись под разными предлогами. Она предпочитала лежать на кровати и часами влюблёнными глазами смотреть, как «её Стенечка» работает или играет на компьютере. Где она жила и работала, он не знал. «Ангелочек» не хотел ничего вспоминать и что-либо рассказывать о себе. С ней ему было уютно.
Через полгода Стёпа отправился на Кузнецкий мост и приобрел помолвочное кольцо с бриллиантом в огранке «Сердце». Он положил однокаратник в подарочной коробочке на кухонный стол с записочкой: «Это официально! Я тебя очень люблю! Будь моей женой!» Пару дней спустя, вернувшись с работы, он нашёл записку со следами высохших слёз. На ней губной помадой было написано «Да!» Колечко лежало в коробочке рядом.
Первые разногласия между возлюбленными возникли при обсуждении матримониальных планов. Ангелина хотела расписаться в обстановке абсолютной секретности и после регистрации брака в тот же день улететь в свадебное путешествие на Багамы.
- Ангел мой! Это у тебя нет родственников, а у меня их полно. Плюс меня не поймут друзья по работе, если они не посидят за свадебным столом!
В конце концов был найден компромисс – минимальное число гостей, чтобы невеста не чувствовала себя ущербной. Отбор родственников был поручен деду. Местом для торжества был выбран лофт в только что отреставрированном фабричном здании на Третьем Транспортном Кольце (ТТК). Сразу после застолья молодожены поедут в гостиницу в аэропорту, где проведут первую брачную ночь перед вылетом в Нассау.
Когда в банкетном зале потухли люстры, зажглись бенгальские огни, а гости притихли в ожидании сюрприза, распахнулись двери, и вместо свадебного торта появился мужчина с огромным букетом цветов в сопровождении двух парней.
«Ангелочек мой! Сбежать под венец, не спросясь! Без отцовского благословения! Негоже!» – зычным голосом продекламировал мужчина. Стёпа с изумлением взглянул на супругу, которая, опустив голову, тихо зарыдала. Он вскочил со стула и бросился обнимать новоиспеченного родственника. «Какое счастье, что папочка нашёлся, – завопил захмелевший от счастья и выпитого шампанского Стёпа. – Ща место организуем! А это кто?»
«Это? – переспросил с ухмылкой папаша. – Её братаны!»
«Ура! И им место найдётся» – продолжал радоваться Стёпка.
«Не сяду, пока отступные не заплатишь! – заорал мужик и сильно ударил «зятя» по лицу. – На халяву бабу хочешь поиметь? Не выйдет! Калым гони, гандон штопаный!»
Дед сразу понял, с кем имеет дело, и перед тем, как выскочить на авансцену с тремя другими гостями, вызвал по телефону подмогу. Он решительно бросился на обидчика, выкрикивая слова, смысл которых Стёпка не всегда понимал. Жених же пытался разнять дерущихся, кричать, что деньги – не вопрос, что он заплатит, сколько надо, но всё было напрасно. Его били кулаками, а когда падал, ногами. На его защиту прибежали дагестанцы, которым принадлежало здание и ресторан. Последнее, что запомнил Стёпка, это штурм ОМОНа, и сильный удар по голове тяжёлым предметом.
* * *
Стёпка лежал и восстанавливал ход событий, с содроганием вспоминал «мочилово», как любил выражаться дед, гадал, где и какую допустил ошибку в программировании, и как её можно устранить. В голове вдруг вновь забУхал Владимир Высоцкий: «Понял я, что в милиции делала моя с первого взгляда любовь!» И его осенило! Ошибка – это дед! Но как его можно устранить? Ведь деда не выбирают. Его назначают! Небеса, судьба или обстоятельства. Стёпка решил включить придурка и как можно дольше симулировать кому. А заодно подумать, как ему жить дальше.
- Сыроват, конечно, продукт для коммерческой реализации. Но направление всё-таки выбрано правильное. Поработаем, – подумал айтишник и заснул.
Игорь Макурин
Переделкино
Март 2024
Свежие комментарии